Вопрос школьника по предмету История
где находится сталица тюргешей суяб
Ответ учителя по предмету История
Ответ:
Тюрге́шский каганат — тюркское государство простиралось от Шаша (Ташкента) до Турфана и Бешбалыка. Семиречье, бассейны рек Или, Чу и Талаc. Столица каганата — город Суяб, малая ставка — Кунгут
Объяснение:
Похожие вопросы от пользователей
Женя выдумывал красивые очертания. Он с жаром расписывал,
раскрашивал змеев. Змеи были очень хороши в руках, но летать они не летали.
Ветер, едва приняв змея из Жениных рук, с размаху швырял его о крышу, дырявя и
круша хрупкое сооружение.
А у Тошки!.. У Тошки самые некрасивые, из дранок и газет, клейстером
склеенные змеи взбирались по ветру легко, как пожарные по лестнице.
Какой-нибудь простецкий «монах» — бумажный кулечек со шпагатным хвостиком,
просто фунтик, наполненный ветром, и тот вилял над крышей с солидностью
цепного барбоса, в то время как у других мальчиков змеи вились, словно мальки
над отмелью. Но стоило появиться над двором какому-нибудь другому залетному
змею, как тотчас взвивалась неумолимая Тошкина гаечка на веревке, взлетала
ракетой, перехлестывая нить чужого змея. И вот уже он, плененный, трепыхался в
Тошкиных руках.
Однажды папа привез Жене из Саратова невиданный готовый змей фабричного
изготовления. Это был совсем необыкновенный змей — коробчатый! На двух
крестообразных распорках держались четыре планки. На концах их был растянут
красный и желтый шелк. Шелк был тугой и гулкий, как на раскрытом зонтике.
Женя тотчас помчался с ним на крышу. Запустить змея было нелегко. Он
тыкался в жесть кровли, гремел и куролесил. Но потом он вдруг струной напряг
нить и взошел в небо, бесхвостый и диковинно нарядный. Он легонько дрынчал,
ссаживался назад, потом снова совался вверх и вперед, словно долбил какую-то
невидимую стену, как оса у оконного стекла. Это был час Жениного торжества. На
всех дворах завистливо задирали головы, на всех крышах сидели мальчишки.
Только не было Тошки. Впрочем, все равно было ясно, что Тошка потерпел
поражение. И вдруг из-за амбарного мезонина на Тошкином дворе взвилась гайка.
Она летела, как черный метеор, оставляя тонкий нитяной след, развертывая на
лету бечевку. Женя обмер.
Но гайка не долетела до нити его змея.
— Сматывай, мотай! — кричали мальчики.
Женя стал поспешно накручивать на вертушку. Змей не давался, подтаскивать
его надо было умеючи. Змей рвался, тянул нить, водил из стороны в сторону, как
большая рыба на лесе. И тут второй раз, словно гадюка, прянула Тошкина бечева
с гайкой. Шпагатина легла на нить, гайка перекинулась, скользнула вниз.
Напрасно Женя, перехватывая по очереди обеими рукамн нить, подтягивал свой
змей. Подрагивающая шелковая коробка канула в глубину Тошкиного двора. Женя не
выдержал и заревел на весь квартал. Слезы капали на крышу, а Тошка для пущей
обиды своим окающим говорком закричал:
— Эй, плакса, три копейки вакса! Э-эй, ведерко подставляй под водосточную
трубу-то, полное наберешь!
Сопя и всхлипывая, Женя побежал жаловаться папе. Доктор очень не любил,
когда подаренные им игрушки ломались или пропадали. Он в таких случаях
огорчался куда больше, чем сам Женя. Услышав о похищении змея, папа поднял
очки на лоб, посмотрел на Женю невооруженным глазом и сказал:
— Ну вот, дари вам…
Дворник Родион был послан на тот двор. Вскоре он вернулся, неся в одной
руке коробчатый змей, а другой держа за локоть похитителя. Женя невольно
попятился. Так вот он, Тошка, гроза квартала. Босые ступни в коросте пыли,
широкие протертые грузчицкие штаны, далеко не доходящие до лодыжек, желтая
выгоревшая рубашка распояской и знаменитый седой клок.
— А откудова я знал? — оправдывался Тошка. — Что ль, написано на нем, что
купленный?.. А сломато тут, это не я, так и было.
Тут надо пояснить, что по мальчишеским законам купленные родителями вещи
считались неприкосновенными. Наставить синяков друг другу, заманить и угнать
голубку, забрать все «козны», перехватить чужой змей — все это было можно, все
это разрешалось. Но разбить очки у близорукого сынишки соседнего портного,
изорвать рубаху противнику, украсть шапку… словом, вовлечь в расходы и
навлечь родительский гнев-это считалось недопустимой подлостью. Женя не раз
использовал это правило. У него были часы-браслет, и в драке он всегда держал
левую руку у самого больного места — «под ложечкой». Ударить по часам никто не
решался.
— Ну вот, и разбирайтесь тут сами, — сказал дворник Родион и пошел на
кухню, чтобы получить у Эмилии Андреевны обещанную рюмочку.
Мальчики остались одни. Оба молчали.
— А это починить можно в два счета, — сказал Тошка, показывая пальцем на
змея издали, но не трогая его. — И будет, как раньше… Кусачки есть?
Кусачки нашлись. Повреждение было мигом исправлено. Вскоре мальчики
очутились снова на крыше. Вместе запустили змея и по очереди держали тугую,
гудящую нить.